…Я не помню, кто я. Я не знаю, где находится мой дом. Я не знаю, как звали моих родителей. Я знаю только, что я всегда была одна. У меня нет ни дома, ни друзей, ничего. У меня даже имени нет. Все, которых я встречала на своем пути, звали меня всегда одинаково - Девушка с Мутными Глазами.
Да, в моей жизни встречались люди, но они уходили один за другим. Они боялись меня, и всегда будут бояться. Я видела их страхи, их боль. Не знаю, как это у меня получается, но я все это вижу. Некоторые назвали бы это даром, другие бы посчитали это проклятием. Я же не называю это никак. Оно просто существует вместе со мной. Я настолько привыкла к этому. Единственный человек, который не боялся меня, был ОН…
Когда-то давно я тоже жила в большом доме. У меня была семья, но я не помню своих родителей. Не помню их лиц, не помню их имен. Знаю только то, что они у меня были. У всех людей должны быть родители. В доме было полно слуг, наверное, мой отец был очень богатым человеком, а мать, скорее всего была красавицей. Во всяком случае, мне этого всегда хотелось. Помню, что они любили устраивать праздники. В нашем доме всегда было много гостей. Но меня раздражали все эти званные приемы. Мне всегда хотелось побыть одной. Тогда я еще не знала, что желания, как это мое, могут исполняться.
Родители любили также выезжать в город на всякие ярмарки. Я любила эти прогулки, так в толпе прохожих можно было ненадолго затеряться, побыть самой. Но я же говорю, что это было ненадолго, так как какая-нибудь нянька всегда находила меня и ругала. А я потом плакала, клялась, что все равно сбегу.
Она обещала рассказать все моим родителям, и тогда я смотрела ей в глаза. После этого няньку сменяла другая. Это повторялось за разом в раз.
В тот раз мы тоже поехали в город на какое-то празднество. По случаю этого праздника отец подарил мне маленькую лошадку. Я всегда любила лошадей и проводила огромное время в конюшне. Лошадка была, по-моему, темненькой с белым пятнышком на лбу. Как я ее называла, не помню.
В город мы отправились в карете, хотя я долго сопротивлялась по этому поводу. Уж очень мне хотелось поехать туда на своей лошадке. Но родители запретили мне.
Я не помню, как выглядел город, так же, как не помню его названия. В мои пять лет он казался мне огромным. Хотя, скорее всего, это было просто детское восприятие. Он был ярко украшен, как и все города в праздники. Я много видела таких городов на своем пути.
Обидевшись на родителей, я всю дорогу молчала. Затем, выскочив из кареты, я побежала по улицам города. Меня окликали, но я не слышала их. Остановилась я только тогда, когда сердце бешено начало колотиться в груди, а в ушах зазвенело. Я стояла, стараясь отдышаться. Затем была пустота. Она была чернее, чем ночь.
Не знаю сколько времени я провела в пустоте, но когда я пришла в себя, то на небе уже сияли луны. Одна бледно-желтая, вторая светло-голубая, третья розово-красная. Я им всегда завидовала, так они были свободны. Но теперь это они мне завидуют, так как я всегда свободна, а они появлялись только вечерами и то тогда, когда небо не заволакивало тучами.
Я огляделась. Я находилась в незнакомом месте. Стены, если их так можно было назвать так, были матерчатыми. За ними я слышала с одной стороны шум деревьев, с другой голоса людей и треск костра. Люди смеялись, беседовали, обсуждали выгодной ли будет их последняя кража. Кража? Я удивилась. Меня… меня выкрали! Странно, но я даже обрадовалась этому. Ведь я вырвалась из дому.
Я выползла из палатки.
Проснулась, принцесса? - спросил чей-то голос.
Чья-то рука схватила меня за воротник платья и подняла в воздух. Я взвизгнула, как щенок. Раздался хохот.
Я посмотрела исподлобья на хохотавших. Их было восемь. Девятым был тот, который держал меня. Все они были оборванны, нечесаны, обросшие. Разбойники! О них мне рассказывали родители. Я должна была их опасаться. Но я завидовала им, так как они были свободны.
Какая маленькая? Какая худенькая? А еще дочь Богача! А глазища, глазища-то! - раздавались голоса. Разбойники были пьяны.
Что ж тебя папочка отпустил одну? - спросил один из них.
Я сбежала, - прошептала я.
Что?! - гаркнули у меня над ухом. - Вы слышали? Сбежала!
Его возглас был поддержан общим хохотом.
Ты этим нам очень услужила, - доверительно зашептал мне на ухо державший меня. - Тебя так легче было поймать.
Я это делала не для вас, - обиженно произнесла я и попыталась пнуть его.
Брыкаться вздумала? - грозно спросил меня он и тут же дико заржал.
Страшный, отпусти ребенка. Она проголодалась, - сказал кто-то.
Ну так покорми ее, Толстяк. А то еще сдохнет ненароком. Что ж мы папочке предъявим тогда? - обратился он к говорившему.
Страшный, он был главарем банды, как я узнала позже, швырнул меня на землю. Я упала на коленки, содрав кожу. Бандиты надеялись, что я разревусь, но я не оправдала их надежды. Лишь шмыгнула носом недовольно.
Идем, девочка, - ко мне подошел тот, кого назвали Толстяком. Он действительно был неимоверно толстым. Так что оправдывал свое прозвище. - Тебе надо отдохнуть.
Вместе с ним мы подошли к одной из палаток. Ее я уже знала. Я в ней очнулась.
Спи, малышка, - произнес Толстяк и вышел.
Я легла на что-то мягкое и тут же погрузилась в сон.

На следующий день я проснулась оттого, что кто-то грубо тряс меня за плечо. Это был Страшный.
Сегодня мы отправим твоему папочке записочку, в которой потребуем денежки в обмен на тебя, - сообщил он, скаля свои кривые зубы. - А пока мои люди не вернулись, ты поможешь Тощему убраться здесь.
Он помолчал. Затем почесывая свою бороду, произнес вслух:
Нужно уходить отсюда, покуда ищейки не нашли нас.
Я рассеяно смотрела на него, понимая, что сказанное не касается меня. Хотя нет, касается. Если они уйдут, то я отправлюсь вместе с ними.
Ты еще здесь? - проревел Страшный. - А ну, марш отсюда!
Я выскочила из палатки, как ошпаренная. Я побежала вперед и уткнулась во что-то упругое. От толчка я приземлилась на землю.
Да что ж это! - воскликнули рядом со мной.
Передо мной на траве сидел мальчик. Вокруг него и на его одежде были разлиты остатки какой-то похлебки. Он был старше меня лет на восемь. Высокий и тощий, облитый по моей вине едой.
Извини, - пробормотала я.
Да ладно, - вздохнул мальчик, вставая на ноги и поднимая меня.
Страшный сказал помочь тебе, - пробубнила я.
Тогда пойдем, поможешь мне. Ты готовить умеешь? - спросил Тощий, направляясь к одной из палаток.
Я отрицательно покачала головой. Хоть я не раз бывала на кухне в доме, который раньше был моим, но я ни разу не могла понять, что, куда, сколько и зачем надо добавить, чтобы получились все те замечательные блюда, которые потом мы ели всей семьей.
Придется научить, - вздохнул Тощий.

Дни летели за днями, месяца за месяцами, а я удалялась вместе с разбойниками все дальше и дальше от дома. А от родителей не было никаких вестей. Похоже они забыли обо мне. Страшный сильно злился по этому поводу. Он часто орал на меня, мотивируя это тем, что от меня никакой пользы нет, что я слоняюсь по лагерю без дела. Но при этом он ни разу не позволил другим поднять на меня голос или причинить мне боль.
Иногда Страшный называл меня доченькой, когда был в хорошем расположении духа. Иногда он делал мне подарки, пускай несущественные, как та лошадка, которую подарил мой отец, но мне было все равно приятно. Эта его опека надо мной мне не была понятна. Я была слишком мала, чтобы вообще что-то понимать в этом мире. Хотя сейчас я понимаю, что даже такому человеку, как Страшный, не хватало семьи. Ему хотелось, чтобы, когда он приходил домой, кто-то встречал его, как это делала я. Ему не хватало человеческого тепла и нежности. И я, наверняка, знала, что даже если бы отец согласился бы на мой выкуп, то Страшный просто не отдал бы меня моим родителям.
Все эти дни я проводила с Тощим и Толстяком, так как только они воспринимали меня не как добычу, а как еще одного члена их банды. Толстяк научил меня пользоваться кинжалом и всяким забавным историям, которые он сам и сочинял. У Тощего я переняла знания по кулинарному делу, а также какие травы на что годились.
Мое старое платьице давно износилось. И сейчас я ходила в простой крестьянской рубахе и жилетке, которые прихватил с собой Страшный в одном из своих набегов.

Я прожила с разбойниками более трех лет. За эти годы Страшный и другие разбойники смерились с мыслью, что деньги на мне они заработать не смогут. Тогда Страшный нашел мне другое применение.
Он замечал, что я очень ловкий и способный ребенок. Он решил обучить меня воровскому делу. «Хоть какая-то польза от тебя будет», - бубнил Страшный. Я быстро училась. Все мои ошибки сопровождались тумаками и оплеухами. Иногда я неделями ходила в синяках из-за какой-то очередной своей оплошности. Но Страшного это не волновало. А я никогда не лила слезы, как бы сильно он меня не ударил и как бы обидно мне не было. Только возмущенно шмыгала носом.
После долгих месяцев тренировок Страшный начал меня брать на дело. Мне нравилось ездить с разбойниками, так как у меня появилась своя лошадка, как тогда в детстве.
В основном, они брали меня на праздничные дни, когда было много народу, где никто не мог заметить в толпе маленькую воришку. И я видела все эти города, всех этих шикарно-разодетых богачей и бедняков-крестьян, которые приходили посмотреть на представления.
За мной обязательно кто-то следил, чтобы я не совершила никакой ошибки. И всегда это был Крыс. Маленький суховатый мужичонка с лысой башкой и длиннющими усищами. Его маленькие хитрые глазки следили за мной, где бы я ни находилась. Не человек, а крыса.
В один из таких дней я и встретила ЕГО.

Это был очередной праздник. Для меня его название ничего не говорило. Как обычно банда Страшного отправилась в город. Я ехала рядом с ним, и он рассказывал, что сегодня я должна быть крайне осторожной, так как на празднике должно быть много ищеек. А загреметь в тюрьму не входило в его планы.
Страшный повел свой отряд окружной дорогой, а мы с Крысом въехали в город. Никто не мог заподозрить в нас разбойников. Отец и дочь крестьяне, приехавшие посмотреть на праздник.
Мне таки удалось улизнуть от Крыса и немного посмотреть представление. Там были и жонглеры, и канатоходцы и фокусники, величавшие себе магами, или же маги, величавшие себя фокусниками. Кто их поймет. И менестрели, и актеры, которые разыгрывали какую-то сценку, начало которой я пропустила. И я, как все, смеялась и хлопала в ладоши.
Вот ты где! - прошипели мне на ухо. Крыс меня нашел, а жаль. - Ты, надеюсь не забыла, зачем мы здесь?
Мне пришлось покинуть этот праздник веселья и заняться делом. Я отправилась в ряды к лоточникам, где даже в будние дни нельзя было протолкнуться. Еще издалека я приметила этого высокого благородного господина. Он стоял возле оружейника и выбирал себе меч, а может и кому-то другому. Одет он был в дорожный костюм. Его длинные каштановые волосы рассыпались по плечам и переливались на солнце прекрасным светом. Я стояла и любовалась им. Наверное, так и должны выглядеть герои всех романов. Да я их читала, когда Страшный воровал книги. Или же Толстяк рассказывал такие истории. У него наверняка есть дама сердца, ради которой он готов пожертвовать жизнью. И она конечно самая красивая женщина в мире.
Над моим ухом хмыкнули - это Крыс давал о себе знать. Я вздохнула и двинулась к господину. Ловкий пасс рукой, и его кошелек перекочевал в мое пользование. Я поспешила восвояси. Но не тут-то было.
Не успела я сделать и трех шагов, как кто-то схватил меня за шкирку. И почему у всех есть эта идиотская привычка хватать меня за шкирку.
Стой, стой, стой, - пропели мне на ухо.
Я обернулась. Вот это да! Меня словил тот самый господин, чей кошелек грел мне сердце. Душа моя упала в пятки.
- И тебе не стыдно? - произнес он, опускаясь на корточки и крепко сжимая мои
плечи. - Такая маленькая, а уже воровка. А твои родители знают, чем ты занимаешься? Отдай мне кошелек.
Я не ответила. Он попытался заглянуть в мои глаза, но я все больше прятала их, так прекрасно помнила всех моих нянек.
Отдай мне кошелек. Я не могу заплатить за покупку, - настаивал он. -
Я не могу, - прошептала я. - Страшный опять побьет меня.
Страшный? - переспросил он.
Вот ты где, - раздался голос Крыса, появившегося за моей спиной.
Возьмите я быстро протянула кошелек владельцу.
Сударь, простите ее, - сказал Крыс, похоже он не заметил моего движения. - Маленькая дурочка не хотела вас обидеть.
Это ваша дочь? - спросил господин, выпрямляясь.
Конечно моя, - заявил Крыс и тряхнул меня за плечо. - Не так ли?
Я шмыгнула, но промолчала. Я дочь Крыса? Вот еще! Большего бреда я не слыхала за всю свою жизнь.
Пойдем, - сказал Крыс, уводя меня.
Я найду тебя, - услышала я слова господина напоследок.

Когда Страшный узнал о случившемся, он освирепел. Правда, бить меня в городе он не стал. Зато побои ожидали меня в лагере.
Страшный приказал своим людям найти господина и проводить его домой. Я впервые испугалась. Головорезы Страшного могли убить господина, а мне этого не хотелось.
Мы приехали со Страшным вдвоем в лагерь. Ох! Что тут началось! Он орал на меня, лупил по всем местам какие подворачивались ему под руку. Он разбил мне нос, и струйка крови обожгла мне лицо.
Зачем ты приказал убить его? - спросила я.
А затем, что он стукнет ищейкам. И все мы загремим за решетку. Ты это понимаешь? А все из-за тебя! - орал он.
Ты сделаешь ему больно, - прошептала я.
А мне, по-твоему не больно! - взревел он, сжав мои плечи с такой силой, что они хрустнули, и посмотрел мне в глаза.
Впервые я не отвела их, как это делала раньше, а смело посмотрела в его глаза. И тут произошло то, что всегда происходило со мной. Я заглянула в душу Страшному. Уж лучше бы я этого никогда не делала.
Я видела улыбающуюся молодую женщину, а рядом с ним такого же молодого мужчину. Женщина что-то ласково нашептывала. Затем я видела, как изменилась женщина. Она постарела и ее молодое лицо покрылось маленькими морщинками. Потом я видела маленького толстого мальчишку немного младшего, чем я сейчас. Он смеялся вместе с женщиной, а рядом с ней уже стоял другой мужчина. Он не улыбался вместе с ними. Он хмуро глядел из-под косматых бровей. Затем я видела огонь в его глазах и руки покрытые кровью и слышала женский крик. Он был ужасен. Потом был детский плач над телом мертвой женщины, клятва, произносимая вслух. А затем я видела мальчика, который плакал, и руки его были обагрены кровью горя, кровью мести. А затем мальчик вырос и превратился в мужчину, который вместе с другими грабил и убивал людей.
Я отшатнулась.
Ты убил его, - прошептала я.
Он убил мою мать, - сказал Страшный.
Он взревел, отшвырнул меня в сторону и выбежал из палатки. А я, уткнувшись носом в колени, сотрясалась в рыданиях. Я впервые плакала за все эти годы. Я плакала потому, что мне было страшно. Я испугалась, как никогда раньше не пугалась. Затем я уснула, когда рыдания превратились во всхлипы.

Проснулась я оттого, что в лагере стоял ужасный шум. Я не могла сразу разобрать, что происходит, а потому решила сама выяснить, что там происходит.
Я выбралась из палатки и ужаснулась. Наш лагерь горел. Я слышала крики, звон оружия. Я попыталась спрятаться внутри палатки, но чьи-то руки схватили меня. Зажали мне рот со словами «не бойся».
Это вы мне говорите? После того, что я испытала, заглянув в глаза Страшному, я уже не боялась. Мне стало все равно. И потому я, как тряпичная кукла, висела на плече у кого-то. А затем тряслась на спине взмыленной от быстрого бега лошади.

Это во второй раз меня похищали за мою недолгую жизнь. Перед моим лицом мелькала дорога, какие-то кусты и деревья. Иногда я даже видела звездное небо. И все три луны смотрели на меня свысока.
Наконец-таки мы остановились. Меня сняли с лошади. Вот тут внутри меня и взыграло любопытство. Мне стало интересно, кто же все-таки меня похитил?
Я повернула голову и удивление захлестнуло меня. Этого не может быть! Он же умер! Я же слышала приказ Страшного! Как?!
Что случилось? - спросил он, глядя на меня. - Ты, словно призрака увидела.
Ты… ты призрак? - выдавила я.
Он засмеялся.
Призраки не умеют говорить, а смеяться тем паче. Я же состою из плоти и крови, как ты видишь, - он протянул мне руку, и я аккуратно дотронулась до нее, боясь, что моя рука все-таки пройдет насквозь. - Ну что?
Но Страшный приказал тебя убить. Я сама слышала, - прошептала я, глядя, как господин расседлывает своего коня.
Я же пообещал тебя найти. А когда я что-то обещаю, то стараюсь исполнить свое обещание. Вот я и нашел тебя, - он сел рядом со мной, отпустив коня пастись. При этом он как-то скорчился.
Что? - испугалась я.
Он посмотрел на свое предплечье. На его бархатной куртке зияла черная дыра. Она кровоточила до сих пор.
Я ужаснулась. Он ранен. И все из-за меня. Он пытался меня спасти и сам чуть не пострадал от этого.
Я могу перемотать, - предложила я.
Не дожидаясь возражений, я оторвала подол своей рубахи и принялась завязывать рану так, как меня учил Тощий. Наверное, я слишком сильно затянула узел, так как он зашипел, но я услышала и извинилась.
Завтра я отвезу тебя домой, - сказал Он. - Но сначала мы навестим моего одного друга.
Вы не можете отвезти меня домой. Я не хочу туда. Меня бросили, и я не вернусь, слышите, - я обернулась к нему, но он меня не слышал, так как заснул.
Я легла рядом, но сон пришел ко мне не скоро. Я все думала, зачем Он меня спас. Но так и не найдя ответ, уснула.

Я проснулась, почувствовав движение возле моего уха. Я открыла глаза.
Он резко отдернул руку от моих волос, которые гладил до моего пробуждения.
Ты плакала во сне, - сказал Он, опережая мой вопрос. - Что-то неприятное снилось?
Я кивнула. Мне снилась судьба Страшного. Я снова пережила тот кошмар, что видела накануне.
Он встал и начал седлать своего коня. Потом я узнаю, что его звали Быстрый. Эта кличка ему подходила.
Ну что ж, - сказал Он, когда я встала, - мы отвезем тебя домой.
С вашей раной мы далеко не уедем, - нравоучительно заметила я.
И то правда, - улыбнулся Он. - Иди сюда, Малышка.
Я подошла и он подсадил меня, чтобы я смогла сесть на коня. Затем Он пристроился и сам за моей спиной. Он что-то сказал коню и тот двинулся в путь вначале легким галопом, затем перешел на рысь.
Как это было приятно скакать на коне. Не висеть, как тряпичной кукле, а спокойно сидеть. Правда, при этом я судорожно вцепилась в луку седла, так как я никогда не была на такой высоте. А моя лошадка вдобавок так быстро никогда не скакала. Но мне было сейчас все равно. Я знала, что рядом с ними я в полной безопасности. Действительно Быстрый - это замечательная кличка для этого длинноногого скакуна.
Мы заедем к моему другу, чтобы подлатать меня, а затем я отвезу тебя к родителям, - сообщил Он мне, перекрикивая ветер.
Не выйдет, - сказала я.
Почему? - удивился Он.
Потому, что я не знаю, где мой дом.
Но ведь ты не все время жила у Страшного, - возразил господин.
Да. Я жила в большом доме. И у нас было много людей. А еще у меня была лошадка и куча нянек, но они меня боялись. А потом меня похитили на ярмарке. И я стала дочерью Страшного, - болтала я безумолку, а Он внимательно слушал меня. - Но вчера и он меня испугался.
Чего?
Только ты не пугайся, - я опять перешла на «ты», а Он похоже и не возражал.- Видишь ли, я не могу этого объяснить, но я вижу людские страхи, их боль, их страдания.
Это все могут видеть, - ухмыльнулся Он.
Но я влажу человеку в душу. Смотрю ему в глаза и все вижу в них. Я вижу прошлое и то, что происходит сейчас.
Тогда лучше я не буду смотреть тебе в глаза. А еще проще будет надеть на тебя мешок и не снимать до твоего дома, - съязвил он.
Я туда не вернусь, - твердо сказала я. - Они меня бросили. Они даже не искали меня. Не пытались.
Это еще неизвестно.
Я это чувствую. Я им не нужна.
Мы замолчали.

Не знаю сколько мы скакали, но день давно перевалил за полдень и близился к вечеру. Не разу не останавливаясь, мы въехали в лес. Не знаю, как Он может так долго ездить, но мое тело прилично затекло, ноги ныли, а руки, я боялась, навсегда останутся скрюченными по форме луки, которую я до сих пор не отпустила.
Поплутав по лесу, мы выехали на поляну, на которой еще тлел костер.
Он спешился, а я так и осталась сидеть на спине Быстрого. Господин осмотрел место чьей-то бывшей стоянки. Что-то сказал, обращаясь к себе, что именно я не услышала. Затем подошел к нам с Быстрым.
Готов поклясться, что мы должны были приехать вовремя. Костер еще теплый, и ее вещи еще здесь. Подождем, - Он снял меня с коня.
Встав на ноги, я поняла, что лучше уж стоять и ходить пешком, чем ездить на лошадях. Я даже со Страшным так долго никогда не сидела на лошади.
Он пошел вперед к костру. А я же стала разминать мои затекшие конечности.
Вдруг резкий рывок за мой воротник потянул меня назад, а моего горла коснулось что-то ледяное. Я вскрикнула.
Он развернулся. За моей спиной раздался вздох удивления.
Граэх, это ты? - спросил женский голос за моей спиной.
Да, Дира. А ты надеялась увидеть здесь кого-то другого? - спросил он мягко, стараясь не злить женщину за моей спиной.
Вечно ты со своими вопросами, - пробурчала та, которую звали Дирой. - Как ты думаешь, кого я могла ждать здесь? За тобой хоть хвоста не было?
Дира, отпусти девочку, - попросил Он.
Так его зовут Граэх? Вот и не знала, что у него есть имя. Хотя, что я говорю. Конечно же у него есть имя! Но называть его Господином или просто Он мне нравилось гораздо больше.
Дира, наконец-таки, убрала свое грозное оружие, и я оказалась на свободе. Я развернулась посмотреть на ту, что чуть меня не убила, если бы Он оказался кем-то другим.
Передо мной стояла высокая женщина с темными коротко подстриженными волосами. Я не могу сказать, что она была красива, но что-то особенное в ней было. На ней была туника из плотной ткани, ноги были обтянуты штанами из какого-то странного материала. На ее шее болталось странное ожерелье, а в левом ухе висела круглая серьга. Точно такую же, только поменьше носил Толстяк. За спиной ее я увидела лук со стрелами и на поясе ножны, куда Дира спрятала кинжал, который только что щекотал мою шею и нервы Его.
Амазонок я не видел. А моим хвостом могут быть только разбойники, - сказал Он, Граэх.
Это почему же? - удивилась Дира, подходя к костру.
Я открыла рот и уставилась на женщину. Она - Амазонка?! Этого не может быть! Они существуют только в рассказах Толстяка.
Я, видишь ли, похитил у них одну вещь, - сказал Господин (Граэх, поправила я себя).
Ты? - удивилась женщина. - Неужели ты снизошел до воровства? Не верю.
Я спас вот эту девочку, - Он указал на меня. - Малышка, что случилось?
Амазонка, - выдавила я.
Что? - переспросил Он.
Амазонка, - сказала я чуть громче. - Она амазонка.
Ну и что? - удивился Он.
Их не бывает!
Если ты никогда не видела амазонок, это еще не означает, что их нет, - заметила Дира. - Интересная девочка. Она меня боится.
Я бы тоже тебя боялся, - признался Граэх.
Он ранен, - прошептала я.
Почему ты не сказал об этом? - удивилась женщина.
Это так пустяк, - отмахнулся Он.
От таких пустяков многие погибают, - заметила Дира. - Девочка устала, по-моему. Я уложу ее, а потом займусь твоей раной.
Она уложила меня на какую-то меховую подстилку и укрыла меня такой же. Видя, что я не засыпаю, женщина взяла из сумки какой-то флакончик и, сбрызнув им руки, натерла мне виски. От ее рук и моих висков так вкусно пахло, что я даже не помню, когда заснула, но во сне мне виделись удивительные вещи.

… - Не могу понять, зачем Страшному нужна так эта девочка, - услышала я голос Диры, сквозь сон.
Я открыла один глаз. Солнце стояло уже в зените. Сколько же я проспала? За моей спиной тихо беседовали Дира и Граэх, стараясь не разбудить меня. А я-то уже не спала и все прекрасно слышала, о чем они говорили. Но, решив им не мешать, я упорно продолжала делать вид, что крепко сплю.
Не знаю, - отозвался Граэх. - Но оставить ее у разбойников я не мог.
Я не верю на счет истории с выкупом. Тут что-то другое. Ты видел ее глаза? Они такие странные, и она постоянно из-за них держит голову опущенной.
Девочка с мутными глазами, - усмехнулся Господин.
Да. Она боится чего-то, - задумчиво сказала она.
Она говорила что-то о даре, но толком я ничего и не понял. Во всяком случае я хотел бы отвезти ее к родителям, они наверняка беспокоятся.
Но их еще надо найти, - напомнила Дира. - Неужели ты будешь таскать девочку за собой?
Нет, - усмехнулся Он. - Я собираюсь завезти ее пока к Миррет. А потом когда найду родителей отвезу ее к ним.
Я услышала шорох за моей спиной. А затем голос Диры совсем рядом со мной.
Можешь даже не претворяться. Я знаю, что ты уже не спишь.
А как? - спросила я, развернувшись и сев.
Дира умеет читать людские мысли, за это ее и выгнали из племени, - сказал Граэх.
Аааа, - протянула я. - А кто такой этот Миррет?
Дира прыснула со смеху, посмотрев на Него. Господин побледнел, немного смутившись.
Детская непосредственность, - сказала женщина, взяв миску с какой-то едой и передала ее мне.
Ну, - протянул Граэх. - Во-первых, Миррет - это она. Во-вторых, она моя невеста. В-третьих мы едем сейчас к ней.
И Дира? - спросила я, глядя на женщину.
Нет уж, - отмахнулась она. - Увольте.
Но почему? - удивилась я.
Они с Дирой не очень дружны, - пояснил Он. - Доела? Пора собираться.

Дира решила сопроводить нас до ближайшего городка. В нем мы должны были разделиться и поехать дальше, а она должна была задержаться там на месяца два.
Быстро оседлав лошадей, мы тронулись в путь. Не знаю откуда у Диры оказалась лошадь, но она у нее оказалась, хотя ни накануне вечером, ни сегодняшним днем я ее у нее не видела.
Пока мы ехали, я размышляла. Так у моего Господина есть невеста? Ну конечно же есть! У всех героев были дамы сердца. Почему же у Граэха ее не должно быть?
Я представляла ее себе чем-то похожей на Диру. Высокая, стройная, сильная. Конечно без всех тех шрамов и кинжала, которые носила Дира. Но все равно она, то есть Миррет, должна походить на Диру.
Все-таки я не понимала, за что Диру выгнали из племени? Подумаешь чтение мыслей! Или все-таки это кому-то не приятно? Вот, например, как Дира узнала, что я не сплю, сегодня утром? Она прочитала мои мысли? Тогда почему она ничего не узнала о моих страхах из-за того, что я видела людские души? Наверное, ее дар чем-то сродни моему. Но чем?

До городка мы добрались только на третий день. Он был не очень большой. Когда я жила у Страшного мне доводилось видеть города и побольше. Городок состоял из большого количества маленьких домиков. Единственными большими домами здесь были две таверны, храм какого-то бога и здание мэра. Вернее мэрии, сам мэр жил где-то за городком. В одной из таверн мы и остановились на ночь, а Дира собиралась пожить там какое-то время. Теперь я понимаю, что вся эта затея была сделана зря, но тогда.
Я и раньше видела таверны, когда вместе со Страшным отправлялась в город, но такой большой еще никогда. Таверна представляла собой трехэтажное здание. Она состояла из трех частей, конюшни и еще какого-то заведения, которое я не смогла разглядеть, вернее понять его предназначение.
Мы, оставив лошадей на улице, вошли внутрь центрального здания. Граэх усадил меня на одну из лавок, а сам вместе с Дирой пошли куда-то вглубь. Скорее всего искать хозяина. Я, оставшись одна, принялась наблюдать за посетителями таверны.
Здесь было много народу. Одни ели, другие пили, третьи просто говорили, остальные слушали местного барда. Он выводил на своей лютне какую-то песенку, очень грустную как мне показалось. Выделывал он это довольно умело. Люди по окончании песни дружно захлопали. Я захлопала в ладоши тоже, так как не хотела обидеть барда, хоть и не поняла целиком всего смысла песни.
Затем бард начал играть какую-то не замысловатую мелодию с такими же словами. Люди восприняли ее очень хорошо и даже подпевали барду. Там было что-то о короле с длинными ослиными ушами и королеву, похожую на жабу. Я веселилась вместе со всеми: также подпевала барду, пыталась выбить ногой такт и хлопала в ладошки.
Когда песня закончилась, бард отложил свою лютню и подошел к одному из столов, чтобы промочить горло. Песен в ближайшем будущем не намечалось. Мне стало опять скучно и я принялась за очередной осмотр помещения, где я находилась. Деревянные стены, такая же крыша. Винтовые лестницы, уходящие вверх, большие лампы, висящие под потолком. Интересно, кто их туда подвешивал и как? Окна как-то странно выбиты в стенах. Сверху острые, а внизу прямоугольные.
Рассматривая одно из окон, я почувствовала на себе взгляд. Я обернулась. На меня пялился какой-то мужик. Косматые брови над глазами, пристально изучающими меня хмельным взглядом. Рыжие брови, такие же волосы и такая же косматая борода. Мое сердце ушло в пятки. Неужели это Страшный меня нашел?! Я пригляделась. Нет. Фух! Небеса хранили меня, и это был не главарь той банды, из которой меня спас Граэх.
Только я успокоилась и задышала ровнее, как мое сердце опять ушло в пятки. Уж лучше оно бы оттуда и не возвращалось. Этот странный мужик поднялся со своей лавки и пошел по направлению ко мне, выписывая ровные зигзаги. Я вжалась в лавку, когда он остановился рядом со мной.
Что маленькая? - улыбнулся он улыбкой, кровожаднее чем у любого лесного чудища. - Бросили тебя? А где твой папка? Ушел и бросил ребенка? А если я тебя возьму к себе и пригрею?
С каждой его фразой я отодвигалась по лавке все дальше и дальше. Если так пойдет и дальше, то я свалюсь на пол. Похоже, от присутствующих я поддержки не дождусь. Где же мой Господин с Амазонкой? Когда они придут?
Ну что же ты? - поинтересовался он, еще страшнее улыбаясь. - Боишься? А не надо меня бояться. Я - дядька добрый, тебе любой скажет. А как девчушек люблю, особенно молоденьких.
Я испуганно опустила глаза.
А ну смотри на меня, когда с тобой старшие говорят, - мужик бесцеремонно схватил меня за подбородок.
Сжав мое лицо в ладонях, он взглянул мне прямо в глаза. Ох, лучше бы он этого не делал! Лучше мы здесь вообще не останавливались! Ну где же вы!
Я даже не поняла, что именно я увидела. Слишком много лиц, слишком много событий. Я думала, что сойду с ума.
Не знаю сколько длилось мое проникновение в его душу, но, когда он отпустил мое лицо, мужик был белым, как снег, если не белее. Он ошарашено глядел на меня. Его губы пытались что-то выдавить.
Ведьма! - заорал он, приходя в себя.
Его крик потряс ставшую маленькой от моего страха таверну. Это был какой-то звериный рев, исходящий из живота. Посетители уставились на него, а потом перевели взгляд на меня. Под их взглядами я чувствовала, как уменьшаюсь до размеров мыши. Скоро совсем исчезну.
Юродивая! Чудовище! Ведьма! - выкрикивал мужик, выхватывая из-за пояса нож.
Я растерянно смотрела на людей, и некоторые из них, те, с чьими взглядами я встречалась, тоже начали доставать ножи.
Не выдержав всего этого, я завопила. Так громко и истерично я никогда еще не орала. Мой крик потряс во второй раз за сегодняшний вечер таверну.
Рядом со мной оказался кто-то, кто схватил меня за шкирку, отрывая от лавки. Я зажмурилась от страха.
Ну все. Вот и смерть моя пришла. Но не могу понять, почему у всех даже перед моей смертью возникает желанье схватить меня, как щенка какого-то?
Только посмейте! - услышала я незнакомый голос за спиной.
Малыышка! - вдали прозвучал голос Граэха.
Я открыла глаза. ОН, продираясь сквозь толпу, пытался прорваться к нам с моим то ли спасителем, то ли будущим детоубийцей. Но его не пускали.
В эту же минуту с воинственным кличем амазонок в толпу ворвалась Дира. В ее руке блеснула сталь, рассекающая толпу, словно камень в море, разбивающий волну. Затем были кровь, крики, лязг оружия, но всего этого я не видела, так как тот, кто еще держал меня за шкирку, выволок меня на улицу, где отпустил на землю.
Будь здесь! - приказал он и умчался внутрь, где во всю разгорелась битва.
Меня мутило. Столько трупов за один вечер я никогда еще не видела. Даже Страшный не устраивал такого в своих налетах. Я решила поскорее удалиться от таверны. Но не прошла и двух шагов, как рвота подступила к горлу, и через несколько секунд, сложившись по полам, рвота выплеснулась наружу. Не в силах остановить спазм, я опустилась на корточки. Не знаю, сколько я так простояла, но когда все закончилось, я встала на ноги и, пошатываясь, пошла дальше, где меня ждал очередной приступ. Когда и он закончился, я решила не двигаться вовсе. Кто знает, может у меня не живот а бездонная бочка с этой вонючей жидкостью, вытекавшей из меня?
Я осознавала, что делаю что-то не так, но я не могла вернуться туда, где были Граэх и Дира. Я не могла появиться перед ними в таком виде: волосы слиплись, на них и на одежде остались следы моих завтраков, ужинов и обедов, наверное, начиная от моего рождения, хранившихся в моем желудке. И сапоги в этом же! Нет, в таком виде я точно перед ними не появлюсь. Сейчас я отряхнусь, вытрусь и приду к вам. Не волнуйтесь.
Перед моими глазами поплыли разноцветные круги и я вырубилась.

Когда я открыла глаза, шум в таверне смолк. Странно, как тихо здесь стало. Стоп! Я же была на воздухе, а сейчас я в помещении. Это я точно осознавала, так как чувствовала под своей пятой точкой что-то довольно мягкое. Я попыталась встать, но ноги меня не слушались, меня шатало, а голова неистово болела и грозила расколоться на две половинки. Попытавшись сконцентрироваться и сфокусировать резкость, я огляделась. О Небо! Где же я нахожусь?!
Вокруг меня были стены. Нет, был еще конечно стол и стулья, и кровать, на которой я сидела, но все равно здесь были стены и крыша над головой. Ну да, я же в помещении, конечно же здесь есть стены и крыша, и кровать, и стол, и стулья. И дверь, ее я заметила не сразу. Голова совсем не работает.
Где Граэх? Где Дира? Где тот человек, который меня спас? Да и если на то пошло, где я сама нахожусь?! Последний вопрос меня интересовал больше всего, и потому я решила поскорее все узнать.
Я встала, несмотря на то, что ноги меня все так же продолжали не слушаться, перед глазами все так же двоилось. Плевать! Я дойду до двери… до двух дверей. В конце-то концов, в одну-то из них я точно пройду. В какую именно, это уже не важно.
Вот так пошатываясь и поминутно опираясь о стены, когда они переставали плясать из стороны в сторону, я добралась до двери. Я вошла в нее, в одну из них, и она оказалась правильной. Я оказалась во второй комнате. Здесь, в отличие от той, которую я только что покинула, было еще много шкафов, а так же печка. На шкафах было много всяких фолиантов и баночек, и коробочек, и пузырьков, чье содержимое не проявило особого интереса у меня, и еще много других предметов, которые захватили мое замутненное воображение.
Возле печи хлопотала какая-то старуха. То, что она готовила, несло с собой отвратный запах, я бы даже сказала вонь. Наверное, меня-то она и подкосила. Я вздохнула. Оказалось, что довольно громко, так как мой вздох привлек внимание старухи.